В 2021 г. Россия стала демонстрировать самостоятельную политическую и военно-техническую устремленность к построению справедливых и равноправных отношений в Евразии и мире в целом. Это вызвало агрессивную и эгоистическую форму неприятия концепции и  способа поведения России, а в 2022 г. Россия вынуждена была предпринять военные меры для защиты как Донбасса, так и всего политикоэкономического и культурно-духовного пространства страны. Военная конфронтация в масштабе СВО потребовала от граждан страны нового самоопределения по отношению к поведению страны, участию в этом, к решениям руководства страны, к самим военным действиям, формам отношения к экстремальным мерам, к достаточно долговременным перспективам длительности конфронтации и вариантам стереотипов самоорганизации жителей в новых условиях, к проектированию линии индивидуального поведения. Тем более что современная война имеет свои технологические и гуманитарные, психологические, культурнодуховные моменты субъективного противостояния.

Однако самоопределение как высокий уровень субъективной мотивации опирается на потребностную оценку содержания того «предмета», в том числе образца поведения, который предлагается для удовлетворения актуальной потребности, который считается возможным «предметом потребности» [36]. Если потребностное состояние вызывается либо внутренними, либо внешними факторами появления нужды в том, что обеспечивает воспроизводство дееспособности организма, как природного, так и прошедшего трансформации в социализации и окультуривании, обладающего субъективной «самостью» [45], то поиск предмета потребности предполагает отношения с окружающей средой, нахождение и познание с дальнейшим оцениванием и присвоением после фиксации «тождественности» предмета содержанию потребности. В данном случае обычные заботы в социокультурном, деятельностном, экономическом, политическом, культурном и тому подобном бытии дополняются озабоченностью, реагированием на рамки измененного бытия, поведения, которые вводятся руководством страны. В различных типах реагирования [27; 40; 43] есть различия между адекватными и неадекватными типами. Но для определенных вариантов внешних сюжетов содержание воздействий и вынужденного реагирования является различным. Кроме того, устройство общества, страны, цивилизации совмещает множество разнородных источников воздействия, и человек вынужден анализировать, оценивать те составляющие, которые выступают как актуальные для сюжета, ситуации и которые нельзя миновать в реагировании. Каждый человек обладает своим индивидуальным опытом пребывания в обществе, траекториями перемещения из одной сферы деятельности в другую, из одной локализации в другую, своей накопленностью мотивов, их иерархией, своим опытом успешности и неуспешности в общественном бытии. Это влияет на его результаты мотивационного [4; 13] реагирования с учетом качества и объема ориентиров, знаний, удержанных стереотипов реагирования и поведения, индивидуального и совместного, организованного «изнутри» или «извне», за счет усилий внешних организаторов. Тем более что поведение зависит от особенностей рефлексивного сопровождения поведения, рефлексивной самоорганизации [2; 37; 49 и др.]. Кроме того, качество рефлексии зависит от применения критериев, возникающих в дискуссиях и их арбитражном обеспечении [7; 12; 33]. При введении арбитражной коммуникации выделяется позиция метаарбитра, которая конструирует высшие критерии высшего уровня абстрактности, требующие логических форм мышления [4; 11; 44; 49]. Тем самым выделяются факторы культуры мышления, мотивации, самокоррекции [9; 18].

Следовательно, реагирование становится многослойным, и эти слои следует согласовывать и даже иерархизировать, что зависит от принципов и средств структурирования и системного сопряжения [8]. В то же время в условиях общества свое определяющее влияние имеют обычаи, устои, учитывающие и воплощающие стереотипы народного бытия, историческую динамику смены авторитетов, приоритетов, соотношения социокультурных, культурных и духовных источников требований к гражданам страны, а также природных факторов, включая психологические факторы [8; 17; 18; 30; 31; 35]. Рефлексия и научное постижение общества, особенно политическое регулирование общественной жизни, всегда были предпочтительными для принятия решений, задающих судьбы населения страны [28; 32; 38; 41; 42; 48 и др.]. Однако в последнее время выделилась линия раскрытия цивилизации [35; 39; 46; 50]. В то же время качество концепций зависит от того «метода», той логической формы, которой пользуется концептолог, теоретик. Эта зависимость наиболее ярко и глубоко обсуждалась в немецкой классической философии (см.: [16]). Гегель [29] показал путь и особенности высшей логической формы мышления в конструировании теории. Маркс смог раскрыть сущность капитала и капиталистической экономики общества, лишь опираясь на метод Гегеля.

Принимая во внимание различие «культуры» и «цивилизации», а также «цивилизации» и «общества, мы ввели понятие «цивилизация» [6; 17; 18]. В рамках методологического сообщества в 2017 г. была создана понятийная парадигма для цивилизационной аналитики [47]. Учитывая требования гегелевского «метода», мы ввели содержание «исходной клеточки», высшей абстракции, выражающей суть явления. Для того чтобы возникла цивилизация, общество должно обладать тремя типами источников сил, такими как «социум», «правление» и «высшая критериальность» (культура и духовность), а затем в рамках согласования сил создаются «общественный договор», требования к проявлениям всех сил, единые для них. Каждый тип сил должен подчиниться этим требованиям, сохраняя свою особенность. Поэтому, как утверждал Гегель, «в-себе» бытие для каждой силы выступает основанием для двух базисных типов реагирования — «для-иного» и «для-себя», при этом момент бытия «для-иного» подчинен моменту бытия «для-себя», учитывающему основание («в-себе» бытие) для воспроизводства самого механизма реагирующего «нечто». Поскольку три типа источников сил разнородны, то единое основание их совмещения порождает системный эффект, а промежуточное состояние характерно для структурного эффекта, сохраняющего предпочтение частной силы. Эти соотношения системности и структурности подчинены диалектике бытия, первопричинам универсума. В диалектической динамике исторически складываются варианты, «типы» совмещений, выраженные в типах организации целого, типах цивилизационности. Именно в исторических реконструкциях показываются реальное выделение типов цивилизации и отношения между ними в общей циклической динамике мирового сообщества [17; 50 и др.].

Если приходится осуществлять цивилизационное самоопределение, то необходимо сначала построить неслучайный образ цивилизации как особый тип «нечто», как то, что рассматривается как внешний «предмет» для определенной потребности. При наличии естественной потребности, исходя из динамики бытия природного организма, содержание потребности и ее отражение созидаются фиксацией отсутствия того, что нужно организму для воспроизводства, что можно теоретически трактовать как удаление неадекватного наполнения «места» для адекватного наполнения, что обеспечивается действиями самого организма, имеющего орган для удаления того, что неадекватно для организма, что является «шлаком», возникшим в переработке взятого из внешней или внутренней среды в цикле жизнедеятельности. Но человек осуществляет не только природное, «естественное» бытие [20]. Социальная и культурная среды стимулируют появление извне вызванных потребностей, особенно жестких в мире деятельности, индустрии, в мире логизированного мышления и самоопределения, самоорганизации. Поэтому не потребностные состояния естественного типа и их отражения лидируют в соотнесении типов образов, потребности и предмета, найденного в поиске, а порожденные в познании социальных и культурных предметов, особенно критериальных, отражений реальности. Тем самым человек, опираясь на потенциал языка, выращивает новые, высшие потребности, присущие именно человеку. Содержание потребностей и самих мотивов, зависящих не от органики, а от культурных, ценностно-онтологических оснований, «подхватывается» субъективностью. Для организации надприродного поведения следует не только понять культурно-духовные стандарты, положительно к ним отнестись, но и использовать их для организации поведения в качестве ориентиров и средств «человеческого» поведения. Так достигается уровень адекватного, «включенного» бытия в культурно-духовных, а сначала социально-нормативных пространствах. Следовательно, для прихода к адекватному в обществе поведению, взаимоотношениям необходимы адекватные этой потребности общества воспитание, обучение, соответствующие образовательные механизмы, технологии. Мы в Московском методолого-педагогическом кружке (ММПК) создали не только теоретическое обеспечение таких образовательных систем, но и концепцию непрерывного образования, презентированную в 2021 г. [5; 19; 34].