В настоящее время теоретикам и практикам воспитания не приходится бороться за этот термин и соответствующий процесс, доказывать нужность и необходимость воспитания. Но все познается в сравнении, и тогда вспомним, что с начала перестроечных времен, то есть со второй половины 1980-х гг., и достаточно долгое время такая необходимость была. Автор хорошо помнит, что в те времена Академия педагогических наук СССР была активным участником этих событий. Надо было защищать и необходимость воспитания, и соответствующие академические институты, и сохранение полноценного воспитания в школе.

К сожалению, говорить об особых успехах тех лет трудно, и особенно начиная с распада СССР. Казалось бы, и министры тех лет и позже, ответственные за просвещение и образование (независимо от названий министерств), с которыми автор имел честь, а нередко и удовольствие общаться лично (М. А. Прокофьев, Г. А. Ягодин, Е. В. Ткаченко, В. Г. Кинелев, А. Н. Тихонов, В. М. Филиппов), не подвергали сомнению важность воспитания. И конечно, воспитатели, учителя и преподаватели за редким исключением считали воспитание обязательной или даже первой по значимости составной частью образования. Это нашло отражение и в изменении Закона РФ «Об образовании» 1992 г. В варианте 1996 г. перечисление составных частей образования начиналось со слова «воспитание», в то время как изначальный вариант начинался со слова «обучение».

Вместе с тем это теоретически и юридически важное изменение не слишком помогло практике. Это было время, когда команда Б. Н. Ельцина на этажах более высоких, чем собственно образование, целенаправленно и весьма активно подталкиваемая западными «друзьями», стремилась сделать в России все как на «прогрессивном» Западе. Применительно к нашей теме это означало: либо вообще изгнать воспитание из образовательных учреждений, предоставив его семье и обществу, либо свести к минимуму под удобным лозунгом свободы. При этом забывалось, что даже наиболее известный представитель идей свободного воспитания в России Л. Н. Толстой в конце жизни отказался от этих идей и жестко критиковал их.

Забывалось и другое, значительно более современное. То, что постановка в Законе об образовании воспитания на первое место была отражением несомненного факта, что практическое принижение воспитания в образовательной деятельности привело — среди и других причин — к снижению нравственности в стране, росту преступности и других негативных явлений.

Впрочем, о забвении здесь можно говорить лишь условно. На самом деле давление западной идеологии и образа жизни было, как теперь стало совершенно ясно, весьма жестким и мотивировалось далеко не добрыми намерениями и желанием привнести в Россию больше свободы. Целью было поставить нашу страну под внешнее управление. Сделать это сугубо силовыми методами, как показали западникам история и Российской империи, и Советского Союза, было невозможно. Но определенных успехов они ожидали другим способом — изменением системы российских традиционных ценностей и созданием недовольства у значительной части населения, а не только у сравнительно немногочисленной «пятой колонны».