Тенденция к деперсонализации и утрата культуры отношений в современном обществе
Аннотация
В статье рассматриваются два вида деперсонализации в современном обществе и их связь с проблемой отношений. Тенденция к самоустранению или «стиранию лица» показана через призму понятия следа в современной французской философии и трансформацию представления собственного лица в современной культуре. Тенденция к деперсонализации другого представлена в свете особенностей современного общества как иллюзорно коммуникативного общества, или, в терминологии Ж. Бодрийяра, общества не-ответа. С точки зрения двух представленных тенденций анализируется состояние современной культуры отношений в образовательной сфере и делается вывод об общей тенденции к (де)персонификации и о необходимости возврата к пониманию отношения как специфически человеческой категории, связанной с понятиями лица, связи и общения.
Ключевые слова
| Тип | Статья |
| Издание | Известия Российской академии образования № 01/2022 |
| Страницы | 71-83 |
| УДК | 130.31 |
| DOI | 10.51944/20738498_2022_1_71 |
Несмотря на то что тема отношения как «особого явления человеческого бытия, заложенного в процессе антропогенеза» [18, с. 4] никак не может рассматриваться на настоящий момент как малоизученная и тем более неизученная как с психологической, так и с философской точки зрения, она сегодня становится особенно актуальной и требует определенного пересмотра в связи с изменениями современной культуры и общества, привносимыми в них явлениями дистанциализации [10] и дигитализации, а также в связи с возрастающей ролью «культуры риска», складывающейся в так называемом «обществе рисков», которое «производит риски так же, как классический капитализм производит товары» [11, с. 99].
Отношение как особая категория в психологии подробно разрабатывается в трудах В. М. Мясищева [13], который не только сформировал теоретико-методологическую базу для дальнейшего развития психологии отношений, но и сделал акцент на том, что отношения представляют собой установление избирательных связей человека с миром, с другими людьми и с самим собой, влияющих на самого человека и на его деятельность. Такая трактовка отношения оказывается сродни философскому пониманию настроенности присутствия (см.: [22, с. 28–31, 105–115; 23, с. 187–188]), разрабатываемому в фундаментальной онтологии М. Хайдеггера, для которого одним из основным определений человека становится присутствие как особое сущее, которое единственное среди всех прочих видов сущего, «понимая в своем бытии, относится к этому бытию» [21, с. 53], а основными положениями в установлении «присутствиеразмерного способа бытия», каковым и является бытие человека, оказываются:
1) изначальная открытость (или «предразомкнутость» [там же, с. 76, 85–86, 269–270] человека и того, что составляет его окружение, а также того, что обнаруживается им за этим окружением как необходимо данное;
2) несамостоятельность и неиерархичность человека и мира, человека и другого и пр. (в подтверждение этого тезиса в разных своих работах М. Хайдеггер настойчиво повторяет, что «нет и никогда не может быть дано голого субъекта без мира» [там же, с. 116], а «другой — это дуплет самости» [там же, с. 124]);
3) собственно «настроенность» (см.: [22, с. 28–31, 105–115; 23, с. 187–188]) как обнаружение существенной и специфической для человека установки исходить не из собственного внутреннего как некоторого самозамкнутого пространства (не из «жалкого Ячества» [21, с. 116]) и не из внешнего как внеположного ему и определяющего внутреннее, но — из изначальной потребности и в то же время естественно-уместного положения «быть внутри этого вовне» [там же, с. 62], когда сферу моего составляет то, что, фактически мной не являясь, меня затрагивает, оказывается близким, заставляет страшиться и заботиться.