В настоящее время человек переживает трагические вызовы современности (вызовы неопределенности, транзитивности, вынужденной и добровольной изоляции и т. п.), его жизнь подвергается превращениям куда более невероятным, чем жизнь ушедшего в далекое прошлое носителя мифологического сознания. Однако и эти вызовы не могут лишить человека потребности в ощущении направленности собственной жизни, обеспеченной ее осмысленностью [10]. Своеобразие культурного контекста, обусловливающего специфику смысловой регуляции (в том числе и смыслообразования) нашего современника, определяется столкновением  смыслов, навязанных массовой культурой и культурой в ее традиционном понимании, которая выступает как механизм культивирования сложности [12]. Усложнение современного мира, переживаемое как разрыв между совокупным опытом предшествующих поколений и индивидуальным опытом, становится причиной переживания безнадежности [19]. В этой ситуации разрыва непрерывности, когда смысловое будущее не есть продолжение настоящего, когда оно враждебно настоящему и прошлому, единственным способом обретения шанса на позитивные изменения перед лицом неминуемой жизненной катастрофы является нахождение смысла происходящего (каким бы он ни был), смыслостроительство [9], включающее и деконструкцию неадекватных, отживших смысловых ориентаций. Очевидность того, что ориентация во все более усложняющемся мире требует от человека постоянного целенаправленного усложнения своей личности и сущности, приводит к необходимости рефлексии того культурного контекста, в котором возможно осуществление этого процесса. Таким образом, к чем более сложным проблемам и основаниям их решения обращается мысль человека, тем к более неожиданным, невероятным событиям он готов, тем более активно он в них соучаствует и переживает свое авторство в них. Цель данного теоретического исследования заключается в попытке осмыслить в контексте преодоления вызовов современности возможности и функции сложного эстетического, психологического, социального и нравственного явления — явления комического.

Феноменология комического многообразна и противоречива: нет и не может быть содержания, кажущегося смешным всем и во все времена. Эстетические теории комического, интегрированные идеей «отклонения от нормы» (Дзэмидок Б.) [3], социологические его исследования, приписывающие смеху функцию социального сопротивления, орудия протеста и контроля в обществе [20; 22], обнаруживают двоякость, амбивалентность явления. Смех — это оружие: оно и в руках человека, и направлено против него. Смех позволяет поддерживать и разрушать стереотипы, формализованные смыслы; он указывает на отклонение от нормы и тем самым эту норму утверждает. В понимании природы комического обратимся к философским и культурологическим концепциям, которые на протяжении всей истории питали взыскательное психологическое суждение. Речь идет о трудах М. М. Бахтина, Ю. М. Лотмана, У. Эко.

Согласно концепции М. М. Бахтина, смех есть начало, способное перенести человека в мир народной карнавальной утопии и на время высвободить его из обыденной, тяжкой жизни и власти общественных институтов [1]. Ключевой идеей М. М. Бахтина была идея миросозерцательного значения карнавальных мистерий, их глубочайшей смысловой наполненности. Согласно концепции карнавального смеха, его амбивалентная природа является универсальным механизмом освобождения сознания, способом возрождения к жизни через рождение нового смысла и в целом через смысловое обновление. Концепция М. М. Бахтина подвергалась критике теми авторами, которые абсолютизировали приписываемую ему мысль, что смех является орудием свободы и прогресса, способным сокрушать отжившие принципы и ценности [2]. В контексте данной работы важнейшей является идея М. М. Бахтина о том, что смех связан с обогащением смысловой сферы сознания. Именно этот аспект смеховой культуры акцентировала Н. А. Дмитриева, отмечавшая, что в те трудные минуты, когда человеку открывается несовершенство мира и своей собственной природы, возникает потребность в очистительном смехе, необходимом для того, чтобы выжить [5].

В эпоху переломов истории, заставляющих усомниться в готовых истинах и сформированных стереотипах, смех заявляет о себе как одна из констант художественного мышления, проявляясь в таких присущих ему атрибутах, как сомнение, ирония, игра, карнавальность. В связи с этим изучение природы смеха обращает научный дискурс к анализу его понимания в романе признанного мэтра постмодернизма У. Эко «Имя розы». Знаковая природа смеха раскрывается в романе через столкновение двух типов мировоззрения и взглядов на творчество — догматизма и свободы познания. Смех отстаивает возможность творчества и познания через такие инструменты, как ирония и самоирония, сомнение и анализ. По мнению Ю. М. Лотмана, вопрос о соотношении смеха и свободы У. Эко рассматривает как последователь М. М. Бахтина. В романе «Имя розы» смех выступает как способ освобождения от страха, догматизма, непогрешимости, присвоения права на окончательность истины [11].

С культурологическим пониманием природы смеха связаны и представления о его функциях, важнейшей из которых признается значение смеха как ресурса социальных преобразований и культурного творчества. При этом все исследователи данного явления подчеркивают, что функции смеха проявляются двояко. С одной стороны, посредством смеха в социальной интеракции можно обеспечивать гибкость социальных норм. С другой стороны, смех направлен на воспроизведение, воспитание свободной, инициативной, неравнодушной, творческой, деятельностной личности, способной относиться к миру критически, непредвзято, осмысленно. Таким образом, функции смеха в индивидуальном сознании многообразны. Творческая функция смеха выражается в раскрытии неожиданных сторон жизни. Познавательная функция заключается в обнаружении новых ценностей человеческого бытия. Компенсаторная функция смеха состоит в противопоставлении формализму обыденной жизни, нейтрализации асоциальных явлений, уходе от негативных эмоциональных переживаний окружающего мира, таких как страх и отчаяние. К последней функции относится также преодоление жизненного абсурда и бессмысленности, поскольку смех не только разрушает, но и созидает — творит фантастический мир (антимир), который выражает осмысленное отношение к жизни.