Проблема, поднятая В. И. Лубовским в статье «Общие и специфические закономерности развития психики аномальных детей» [5], представляется неизменно актуальной на сегодняшний день, несмотря на большое число исследований, посвященных вопросам дифференциации особенностей различных видов ненормативного развития у детей. В современной практике специалисты сталкиваются, с одной стороны, с обилием диагностических инструментов и критериев, в том числе формализованных в рамках международных классификаций (DSM-5 [14], МКБ-11 [7]), для выявления и оценки особенностей и степеней выраженности тех или иных вариантов нарушений развития [10; 20], с другой стороны — с неизбежной уплощенностью таких критериев, которые в ряде случаев могут не учитывать индивидуальные особенности ребенка или, в иных случаях, с их чрезмерным расширением. Кроме того, использование таких критериев дифференциальной оценки также может быть затруднено в случаях коморбидности двух и более вариантов нарушений развития [8; 21].

Так, С. А. Морозов [8] приводит примеры случаев, когда разработка комплексной индивидуальной программы психолого-педагогического сопровождения для ребенка была существенно затруднена из-за коморбидности расстройств аутистического спектра (РАС) и иных вариантов отклоняющегося развития и, соответственно, ошибочной диагностики на ранних этапах развития. Автор также указывает на опыт зарубежных коллег, которые подчеркивают, что вопрос дифференциации РАС и интеллектуального снижения составляет существенные трудности в рамках ранней дифференциальной диагностики и разработки программ коррекции, помощи и сопровождения [21].

Огромная работа по описанию специфических особенностей различных расстройств развития была проделана К. С. Лебединской [4]. Подробно рассматривая проблему дифференциации раннего детского аутизма (РДА) и сходных с ним по ряду симптоматических проявлений расстройств развития, автор подчеркивает, что отграничение и дифференциация таких особенностей могут представлять существенные трудности. Так, по наблюдениям К. С. Лебединской, в раннем возрасте наиболее проблемным становится дифференциация РДА и таких нарушений развития, как невропатия, последствия резидуально-органических поражений мозга, интеллектуальная недостаточность, задержка и нарушения речевого развития, снижение слуха или глухота, детский церебральный паралич и иные нарушения сенсорной и моторной сфер [4]. Все указанные варианты нарушенного развития имеют как сходные, так и специфические особенности, которые подробно описываются автором. Вместе с тем автор подчеркивает, что подобная дифференциальная диагностика, с опорой на выраженные особенности каждого из описанных нарушений, может быть значительно затруднена в рамках более легких форм этих нарушений или в ситуациях коморбидности различных нарушений. Это, в свою очередь, может приводить к проблемам и вероятным ошибкам при разработке комплексной программы психолого-педагогического сопровождения и определении типа адаптированной основной общеобразовательной программы для конкретного ребенка [8].

Проблема дифференциальной диагностики сходных состояний дополнительно осложнена наличием когнитивных искажений у диагностов (врачей, психологов, дефектологов и иных специалистов) при постановке диагноза [3; 9; 11; 17; 22]. Для предотвращения подобных ошибок и снижения их влияния на процесс диагностики зарубежные исследователи в области медицины разработали руководства, предлагающие диагностам осуществлять процесс верификации диагноза по принципу дерева, последовательно рассматривая и исключая ряд схожих нарушений [19]. О сложности и степени разработанности подобного методического руководства, а значит, и о сложности самого процесса постановки дифференцированного диагноза, говорит его объем и структурная организация. Так, подобное руководство в приложении к DSM-5 [19] включает шестиступенчатую схему диагностики пациентов — от определения реальности симптома до установления границы между расстройством и нормой, а также необходимость исключения эффектов психоактивных веществ и соматических заболеваний, определения основного расстройства и эффектов индивидуальной адаптации, а также дифференциации его от других психических расстройств. В руководстве также приведены 29 деревьев решений, узловыми точками которых выступают сходные для различных состояний симптомы и варианты их дифференциации. Кроме того, в руководстве приведены дифференциально-диагностические таблицы по каждому из видов нарушений, с перекрестными ссылками на конечные ветви деревьев решений, представленных в руководстве, с целью обеспечить прямое сравнение каждого расстройства и подчеркнуть сходства и различия. Такая сложная организация методического руководства призвана облегчить процесс постановки дифференциального диагноза на основе имеющихся симптомов и исключить формулирование преждевременных выводов [19].

Подобное внимание к дифференциальной диагностике расстройств развития у детей обусловлено ростом числа детей с диагнозом РАС на фоне снижения частоты диагностики сходных с ним по симптомам иных расстройств развития, которое отмечается как зарубежными [15], так и отечественными [1; 2; 6] исследователями. По мнению авторов, растущая распространенность диагнозов «аутизм» и РАС может быть в значительной степени связана с принятием в рамках DSM-5 [14] и МКБ-11 [7] более широких диагностических критериев и стратегий размерной оценки, а также повышением осведомленности, увязкой услуг с диагнозом и включением в спектр расстройства более мягких различий в развитии нервной системы, граничащих с нормой [1; 15], а также с гипердиагностикой [2; 12]. Вместе с тем ряд авторов делает вывод о том, что диагноз РАС часто ошибочно выставляется пациентам с различными задержками психического и речевого развития, что закономерно может приводить к неверным терапевтической тактике и реабилитации пациентов [6; 15], что в том числе затрагивает и сферу морально-этической ответственности в отношении людей, которым подобный диагноз выставлен ошибочно и которые в силу этого не получали адекватной помощи, которая была бы им оказана в случае проведения более тщательной дифференциальной диагностики [15].