К концу XX века возникла социокультурная проблема: люди стали заметно меньше читать, чем читали до этого. А когда возникает проблема, актуализируется интерес к истории. Именно в попытках проанализировать спад интереса к чтению зародилась отдельная научная отрасль «история чтения». В 1995 году коллективом европейских культурологов, историков, социологов подготовлена и издана книга «История чтения в западном мире от Античности до наших дней» [6]. В ней анализируются технические инновации, которые привели к изменению формы книг и характера чтения, а также этапы развития и трансформации читательской аудитории. В 1996 году вышла книга с названием «История чтения» [12]. Ее автор издатель, переводчик, библиофил бразильского происхождения Альберто Мангуэль в форме художественных эссе описал ключевые моменты истории того, как менялись книга и чтение на протяжении веков. До этих книг история чтения никогда не была отдельным интересом исследователей, а изучалась в контексте других тем — истории письменности [23], истории книги [25], истории книжной культуры [9; 16], а также анализировалась в истории образования и самообразования [18]. Отдельные важные для понимания истории и психологии чтения вопросы разрабатывались в философии (Аристотель, Сенека, Августин, Декарт, Ницше, Хайдеггер, Гадамер и др.), однако полный исторический обзор развития воззрений на чтение нам не известен, скорее всего, его не существует, и не он является целью этой статьи. Зато существует обзор представлений о чтении в художественной литературе, являющийся саморефлексией литературы, он содержится в монографии О. Н. Турышевой «Книга — чтение — читатель как предмет литературы» [22].

Некоторые моменты истории чтения затрагивались в истории письменности. Они близки, однако в современности историю письменности и историю чтения различают. Их следует различать, поскольку история чтения — дисциплина по сути психологическая. Чтение — это психологический процесс, не фиксируемый нигде, ни в виде текста, как у писателя, ни в виде книги, как у издателя, ни даже в виде денежного дохода, как у книготорговца или статистики книговыдач, как у библиотекаря. Письменность и особенно книгу изучать легче, чем чтение. Ведущий российский специалист по чтению Ю. П. Мелентьева объясняет это так: «Поскольку книга как объект материальной культуры более устойчива и более доступна для изучения, кажется, что, изучая историю письменности и книги (рукописной, печатной), мы получаем достаточно полные сведения и об “оборотной стороне” — чтении. В известной степени так оно и есть. Изучая изменение носителя текста (глиняная табличка, папирус, пергамент, бумага) и его формы (свиток, кодекс, а сегодня — экран), мы можем получить ценные сведения об особенностях чтения в ту или иную эпоху. Далее, некоторые сведения (например, о распространенности чтения в ту или иную эпоху, в той или иной стране и среде) можно получить, зная о том, когда возникла письменность в данном регионе, какие рукописи хранились в монастырях, насколько широко было распространено книгоиздание, каковы были тиражи и т. п. Однако этим знанием представления о чтении далеко не исчерпываются» [13, с. 9].

Психологические представления о чтении включают в себя не только психологические механизмы обучения чтению, но и психологические механизмы восприятия и понимания текстов, а также механизмы трансляции и порождения смыслов при чтении. А, как показывает изучение истории чтения, они менялись на протяжении истории человечества, но остаются недостаточно изученными. Именно поэтому в этой статье мы ставим следующие задачи:

1) психологический анализ фактов из истории чтения;